Неточные совпадения
Главное то, что когда применяют
злые, противоположные целям средства, то до цели никогда не доходят, все заменяют средствами и о целях забывают, или они
превращаются в чистую риторику.
В чем состоит душевное равновесие? почему оно наполняет жизнь отрадой?
в силу какого
злого волшебства мир живых, полный чудес, для него одного
превратился в пустыню? — вот вопросы, которые ежеминутно мечутся перед ним и на которые он тщетно будет искать ответа…
Банькевич был уничтожен. У
злого волшебника отняли черную книгу, и он
превратился сразу
в обыкновенного смертного. Теперь самые смиренные из его соседей гоняли дрючками его свиней, нанося действительное членовредительство, а своих поросят, захваченных
в заколдованных некогда пределах, отнимали силой. «Заведомый ябедник» был лишен покровительства законов.
Так
превращается первоначальное сознание греховности
в злобную обиду на мир,
в претензию получать все богатства бытия, не заслужив их,
в желание отделаться внешним образом от
зла, не вырвав корней его.
Слюбопытством смотрела Софья Николавна, как кипели чугунные котлы с
золою, как
в деревянных чанах садился шадрик, [Шадрик — черный, грязный, невываренный поташ.] как
в калильных печах очищался он огнем и
превращался в белые ноздреватые куски растительной соли, называемой поташом.
Бросив бесформенный комочек зелени
в раскаленную каменным углем печь, он долго смотрел, как его враг шипел, съеживался и наконец
превратился в нежный снежно-белый комочек
золы.
В заботе новой,
в думах строгих
Мы совещались до утра,
Стараясь вразумить немногих,
Не внявших вестнику добра:
Душой погибнув незвозвратно,
Они за нами не пошли
И обновиться благодатно
Уж не хотели, не могли.
В них сердце
превратилось в камень,
Навек оледенела кровь…
Но
в ком, как под
золою пламень,
Таились совесть и любовь,
Тот жадно ждал беседы новой,
С душой, уверовать готовой…
Если человеком овладевает идея, что все мировое
зло в евреях, масонах или большевиках,
в еретиках или буржуазии (причем не реальной, а вымышленной), то самый добрый человек
превращается в дикого зверя.
Любовь к человеку не должна иметь границ, но когда она
превращается в отвлеченную любовь к идее человека или человечества, делается идолопоклонничеством, то она истребительна и
зла.
Если же
зло имеет положительный смысл и результатом его будет вечный ад, если оно будет положительно учтено
в раю, то затруднительной делается борьба со
злом, то
зло превращается в неосуществленную форму добра.
«светом становится все, чего я коснусь, углем становится все, что я оставляю». И сиявшее таким ярким светом личное счастье
превращается в перегоревший уголь,
в золу, которая совершенно неспособна дать душе ни света, ни тепла.
Героическая борьба со «
злом», если она духовна, а не моралистична, если она облагодатствованная, а не законническая, не должна
превращаться в беспощадное отношение к «
злым».
Послушание
превращается в послушание
злу.
Но признание смысла страдания не должно означать отрицания существования
зла и несправедливости, совсем не должно
превращаться в отрицание человеческой борьбы за жизнь менее мучительную, более радостную.
— У людей есть сказка о том, как добрый волшебник, спасая человека от
злого, превращает его
в зернышко пшена и как
злой волшебник,
превратившись в петуха, готов уже был склевать это зернышко, но добрый волшебник высыпал на зернышко меру зерен.
Проблема социальная
превратилась у нас
в проблему розыска тех «подлецов» и «мерзавцев», тех «буржуев», от которых идет все
зло.
Умышленно привожу эту
злую и неосторожную фразу, чтобы показать, как
в глазах людей легкомысленных и неглубоких печать тяжкого обвинения
превращается в печать самого злодейства. Сдержав чувство горечи, я спокойно заметил дерзкому юноше...